 А между тем, в 80-е годы XIX века Н.Н. Страхов был широко известен читающей России как оригинальный философ и литературный критик. Его перу принадлежали такие литературно-критические и естественнонаучные философские труды, как «Письма об органической жизни», «Значение гегелевской философии в настоящее время», «Мир как целое», «О развитии организмов», «Об основных понятиях психологии», «О вечных истинах», «Борьба с Западом в нашей литературе», Заметки о Пушкине и других поэтах», «Бедность нашей литературы», «Критические статьи о И. Тургеневе и Л. Толстом» и т.д.
А.И. Введенский не без основания называл его «одним из самых выдающихся русских философов», который пробуждал русское общественное мнение, заставляя людей мыслить. А Э.Л. Радлов указывал на незаурядный критический талант Страхова, которому «не было равного», а его «старомодность» и «ретроградность» были лишь кажущимися и по глубине мысли он явно превосходил своих противников либералов.
Н.Н. Страхов родился в Белгороде 1628 октября 1828 года в семье священнослужителя. Отец философа был довольно высокообразованным человеком, магистром Киевской Духовной академии, преподававшим словесность в белгородской гимназии. Однако, отец Николая Николаевича рано умер, и Страхова воспитывал брат матери, также высокообразованный представитель русского духовенства, являющийся ректором Костромской духовной семинарии. В ней же в 1840-44 годах учился и сам будущий русский философ.
С детства у Страхова пробудился глубокий патриотизм. Позднее он следующим образом его выразил: «С детства я был воспитан в чувствах безграничного патриотизма, я рос вдали от столиц, и Россия всегда являлась мне страною, исполненной великих сил, окружeнною несравненною славою: первою страною в мире, так что я в точном смысле благодарил Бога за то, что родился русским. Поэтому я долго потом не мог даже вполне понимать явлений и мыслей, противоречащий этим чувствам; когда же я, наконец, стал убеждаться в презрении к нам Европы, в том, что она видит в нас народ полуварварский и что нам не только трудно, а просто невозможно заставить его думать иначе, то это открытие было мне невыразимо больно, и боль эта отзывается до сегодня. Но я никогда и не думал отказываться от своего патриотизма и предпочесть родной земле и еe духу - дух какой бы то ни было страны».
Уже во время учeбы у него пробудился интерес к точным и естественным наукам и, к тому же по окончании семинарии он вначале поступил на математический факультет Петербургского университета, а затем перевeлся на естественный факультет педагогического института. Закончив его в 1851 году, молодой естествоиспытатель на протяжении нескольких лет преподавал физику и математику в гимназиях Одессы и Петербурга. В 1857 году Николай Страхов защитил магистерскую диссертацию по биологии «О костях запястья у млекопитающих». Однако, несмотря на успешную защиту диссертации, русский философ уже тогда возникли проблемы с космополитически настроенной профессурой Петербургского университета, из-за чего он так и не смог занять место в университете. Вместо Страхова взяли человека без степени и особых научных заслуг.
Впрочем, сам философ уже не стремился к научной карьере, поскольку активно начал свою литературно-публицистическую деятельность. В 1858 году он знакомится с замечательным поэтом, критиком и мыслителем почвеннического направления мысли А.А. Григорьевым, а уже в следующим году, с вернувшимся из ссылки Ф.М. Достоевским. В 1859 году Страхов публикует свою первую серьeзную работу «Письма об органической жизни», в следующим году «Значение гегелевской философии в настоящее время». В 1861 году Фeдор Достоевский вместе со своим братом Михаилом и А. Григорьевым начали издавать журнал «Время», в который и был приглашeн Страхов.
В своей философии Н.Н. Страхов исповедывал и обосновывал религиозно-идеалистическую доктрину - «теорию духа», а также антропоцентрическую идею о человеке как центре мироздания. Сам Страхов никогда не отгораживался от характеристики, где он квалифицировался как представитель почвенничества и славянофильства, при этом делая следующую, весьма показательную оговорку: «Всякого славянофила подозревают в том, что он сочувствует деспотизму и питает ненависть к иноземцам. И вот я хочу сказать, что я, как бы ни был грешен в других отношениях, от этих грехов свободен».
Как тонкий литературный критик Николай Николаевич отличался, как отмечал В. Розанов, исключительной чуткостью ко всякому новому и талантливому слову в художественной литературе и общественно-политической мысли, а также редким умением отделять в истории русской литературы вечные ценности от преходящих. Подтверждением этого является то, что один из первых дал высокую оценку романов Л.Н. Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина». В некрологе Василий Васильевич писал следующее: «... литература в нeм потеряла пестуна своего, наша недозрелая младенческая мысль потеряла в нeм драгоценнейшую няню, как-то естественно выросшую, само собой поднявшуюся с почвы среди цветов, дерев, «пшеницы и плевел» нашей словесности».
В итоге сами статьи Николая Николаевича наряду со статьями и повестями Достоевского стали одними из значительных событий в общественно-политической жизни России. Новаторством Страхова стали его смелые выступления против «Современника» и «Русского слова», играющие тогда определяющую роль в сознании молодежи и отличающиеся нигилистическими отношениями к государству и монархии как социальному институту. Кроме этого, 1860-е годы были временем активного распространения в русском обществе вульгарно-материалистических взглядов на жизнь как природы, так и человечества в целом (чьим результатом стала известная концепция Дарвина). Подобные же взгляды касались и искусства, от которого требовались исключительно «общественную значимость». Вот против таких очень примитивных представлений о мире, вполне логично приводящих общество к нигилизму и к разлагающему интеллигентскому сознанию, великолепно и логически верно выступал Страхов. Более того, он не побоялся резко критически отозваться о Герцене, «идоле передовой интеллигенции». Николай Николаевич саркастически называл его «отчаявшимся западником», который в итоге, оказавшись на Западе, превратился, подобно многим западникам в «нигилистического славянофила».
Однако, в 1863 году, во время польского восстания, именно статья Страхова стала основным поводом к закрытию «Времени». В апрельском номере Страхов поместил первую часть своей статьи «Роковой вопрос», в которой перечислил требования мятежников. Это был своего рода фирменный полемический приeм Страхова - изложить все аргументы своих оппонентов, чтобы затем по пунктам его разгромить. Однако, уже после выхода «Рокового вопроса» знаменитый публицист М. Катков увидел в этом чуть ли не польскую пропаганду. Кроме того, сотрудник Каткова Петерсон поместил в «Московских ведомостях» под псевдонимом «Русский» гневные статьи против «Времени» братьев Достоевских и требуя закрыть журнал. Сам журнал в результате данного недоразумения был вскоре закрыт. В 1864 г. в прежнем составе редакции Достоевский и Страхов начали издавать журнал «Эпоха». Однако, и этот журнал издавался недолго, из-за многочисленных денежных затруднений издателей. Некоторое время после этого Страхов вынужден был оставаться без работы, занимаясь в основном переводами научных и художественных книг.
В 1867 году он смог вновь вернуться к издательской деятельности, став на некоторое время редактором журнала «Отечественные записки», в 1869-71 гг. редактировал журнал «Заря». В «Заре» в 1869 году ему удалось опубликовать работу Н.Я. Данилевского «Россия и Запад», а также опубликовал свои статьи о Л.Н. Толстом и его романе «Война и мир», что и привело двух русских мыслителей к обширной переписке и обширному знакомству. 2-х томная переписка Страхова с Толстым даeт нам возможность увидеть истинное, не искажeнное толкованиями «толстовцев» мировоззрение этого сложного писателя и мыслителя, который при всей своей страшной гордыне всe- же не был врагом Церкви.
Главным выразителем его политических взглядов, вызвавший большой общественный резонанс получило его сочинение «Борьба с Западом в нашей литературе» (1883), где более отчeтливо, чем в других сочинениях, проявилось его страстное увлечение идеями А.А. Григорьева, что явно сближают его концепцию «органицизма» с «почвенниками», Шеллингом, Шопенгауэром, Толстым, Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым, В.В. Розановым, О. Шпенглером. Здесь же Страхов проводит разоблачение Запада как царство «рационализма», при этом отчeтливо подчeркивает самобытность русской культуры, и становится горячем последователем концепции Данилевского о различии культурно-исторических типов.
Главный объект его философской полемики - западноевропейский рационализм, который он вполне обоснованно называет «просвещенством». Под последним он понимает прежде всего патологическую и, доходящую до всяких пределов, веру во всесилие человеческого рассудка и преклонение, доходящее до идолопоклонства, перед достижениями и выводами естественных наук: и то, и другое, по мысли Страхова, является философской базой для обоснования материализма и милитаризма, весьма популярных в то время как на Западе, так и в России.
Русский философ считал, что единственным противоядием против заразы «просвещенства» является живое соприкосновение с родной почвой, с народом, сравнившим, по его мнению, в своeм быту здоровые религиозно-моральные начала. Страхов ошибался, заодно со славянофилами и Ф.И. Тютчевым, только в том, что болезнь «просвещенства» есть специфически западная болезнь. Зародившись на Западе в эпоху торжества материалистических понятий, она приобрела затем всемирный, а не только местный характер.
«Наше время, - отмечает он в одной статье, - поражает... оскудением идеала... уже почти полвека в умственной жизни Запада явственно обнаружилось и всe более обнаруживается отсутствие руководительных начал... Определeнного идеала развития, твeрдого сознания целей нет в Европе, и она мечется... она приходит к сознанию, что вовсе потеряла дорогу». Поэтому Страхов в своих статьях и борется за то, чтобы вернуть русское сознание к родной почве, к русскому народу. Вот что по этому поводу он пишет: «Нам не нужно искать каких-либо новых ещe не бывалых на свете начал, нам следует только проникнуться тем духом, который искони живeт в нашем народе и содержит в себе всю тайну роста, силы и развития нашей земли».
Более того, в данном случае Страхов один из первых в русской мысли поднимает вопрос о духовной самобытности России. Он неоднократно подчeркивал, что в России духовная работа лишена связи с жизнью, с «нашими собственными национальными инстинктами». Мы гонимся за призрачными мнимыми целями и стремимся подогнать просвещение в нашем народе на европейский лад. Страхов считает необходимым изменить нашего просвещения и проникнуться тем духом, который искони живeт в народе, который и даeт то самое «направление государственному кораблю, несмотря на ветреность кормчих и капитанов».
Попутно публицистической деятельности, Страхов активно занимается философией, выпустив в 1872 году такую значительную философскую книгу как «Мир как целое». Книга содержит систематизированное опровержение вульгарного материализма. В данной книге Страхов затронул почти все философские проблемы: мир как целостный гармонический организм, понятия материи, пространства и времени, растительный и животный мир, неживая природа, антропология, логика, этика, эстетика и т.д. При этом Страхов отмечал, что и материализм, и идеализм одинаково впадают в крайности, пытаясь найти единое начало всего сущего либо в материальном, либо в духовном. Но ведь и то, и другое может быть понято и оценено только в Боге и через Бога. К сожалению, данная книга не вызвала почти никакого интереса в обществе. Кроме этого, В.С. Соловьeв начал поносить как самого Страхова, так и его оригинальную философию.
Более того, оно интересно прежде всего тем, что в нeм Николай Николаевич совершает тот «антропологический переворот», который станет одной из центральных тем более поздней русской религиозной философии, а именно: проводя идею об органичности и иерархичности мира, в тоже самое время он усматривает в человеке «центральный узел мироздания».
У позднейших исследователей философское творчество Страхова не получило однозначной оценки. Например, уже упоминавшийся В. Розанов, считал главным элементом его творчества религиозную тему, при этом отмечая, что этого своего «центра» он почти никогда не касался словом. Это можно объяснить тем, что своe религиозное мировосприятие Страхов стремился обосновать при помощи доказательства от противного.
В 1873 году Страхов наконец нашeл постоянную работу по душе, став сотрудником Публичной библиотеки в Петербурге. Впрочем, он продолжал заниматься вопросами науки и образования, являясь членом учeного комитета Министерства народного просвещения. Кроме этого, с 1875 года он вновь стал заниматься переводческой деятельностью, работая в комитете иностранной цензуры.
Главная заслуга Страхова в плане развития русской общественной мысли заключается именно в его яростной борьбе против идей «ппросвещенства», которую он, называл «борьбой с Западом». Это роднит его с Ф.М. Достоевским, Ф.И. Тютчевым, Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым, В.В. Розановым. В общей перспективе развития русской общественной мысли он является своего рода предаточным звеном между позднейшими славянофилами и деятелями русского религиозного ренессанса.
Будучи по-христиански скромным человеком, Страхов много сил и энергии отдавал увековечению памяти своих друзей. Он организовал издание первого собрания сочинений А.А. Григорьева (1876), написав вступительную статью, издал первую биографию Ф.М. Достоевского, опубликовав также ценные воспоминания о великом писателе. Кроме этого, он поддержал философские начинания В.В. Розанова, уверив его в необходимости занятия философией и публицистикой. Более того, как уже отмечалось, он был первым распространителем идей Н.Я. Данилевского, страстно критикуя его недоброжелателей.
Всю свою жизнь Страхов прожил холостяком, без каких-либо для себя внешних потрясений, и умер в довольно преклонном возрасте. Скончался Страхов в Петербурге, будучи признанным философом и виднейшим теоретиком почвенничества. Его поклонниками как оригинальной и неоднозначной личности и, во многом его последователями как мыслителя были В.В. Розанов (обширная переписка между двумя русскими мыслителями недавно была опубликована в очередном его томе собрания сочинений), Ю.Н. Говоруха - Отрок, Б.В. Никольский.
В целом же, идеи Страхова встречали довольно большое сопротивление как со стороны либералов-шестидесятников, которых он сам обвинял в нигилизме, так и со стороны официальных правительственных кругов. Так, публицист М. Протопопов, критик демократического журнала «Дело» называл Страхова «кладбищенским философом», «реакционером и обскурантом», воюющим против прогресса и проповедующий нирвану и пессимизм, в то время как сама жизнь требует борьбы. И только вышеперечисленные философы и критики из его ближайшего окружения отмечали в нем «чрезвычайную вдумчивость» и «спокойное изящество спора».
|